Моё имя Мейлан. Точнее, Сур’Кеш Гедеон Талат Нимре Эмрис Мейлан. Шестнадцать лет. В прошедшем году окончил специальную Академию тактической разведки, поступил на службу в ГОР. Являюсь одним из самых молодых оперативников группы. Участвовал более чем в двадцати диверсионных боевых операциях. В настоящее время по приказу даллатресс возглавляю один из разведывательных отрядов, посланных в поддержку Земле. Пожалуй, даже горжусь этим. Вряд ли будет легко.

Едва шаттл опустился на поверхность планеты, мы поступили в полное распоряжение человеческих командиров… и пять дней промаялись от безделья в штабе. На шестой же, когда мои ошалевшие от скуки разведчики досконально изучили каждый дюйм пространства на пару миль вокруг, поступил приказ прибыть на военный совет. Свет в конце тоннеля.

Наверное, дрожать от нетерпения всё же не следовало – не увенчавшаяся успехом попытка успокоиться стоила мне невероятных усилий. Крупная женщина, которая всем здесь заправляла, то и дело неодобрительно косилась на меня, а когда мы перешли к изучению голографической карты, вовсе оттолкнула в сторону со словами, что она лучше знает, как поступить в сложившейся ситуации. Я слышал, один из солдат назвал её бабой с яйцами. Очень странное сравнение.

В общем и целом, дело обстояло так: хотя все корабли Жнецов были уничтожены Горном, на поверхности Земли оставалось ещё множество лагерей, где держали людей. Освобождение пленников до сих пор считалось задачей почти невыполнимой – на штурм не решались, боясь навредить выжившим. Поэтому на наш отряд возлагали такие большие надежды: среди солдат и офицеров Альянса по глупому недоразумению не оказалось ни одного разведчика. Командир также сообщила, что неподалёку от лагеря может находиться небольшое штурмовое подразделение, состоящее из сильных биотиков, но вполне вероятно никого из них уже нет в живых. Нам предстояло собрать всю информацию о дислокации врага: где, сколько. Есть ли выжившие. Есть ли не одурманенные. О вызволении людей речи не шло.

Человеческое производство снайперских винтовок весьма далеко от нашего саларианского: точность прицела, сила отдачи и вес для нас играют куда более значимую роль, нежели убойность и скорострельность. Популярная в последнее время среди пехотинцев Альянса «Вдова» запросто может сломать саларианцу плечо, а огромная и неоправданная масса существенно снизит скорость передвижения под маскировкой. Но то, что выдали в импровизированном арсенале, признаться честно, превзошло даже самые смелые мои ожидания. Со словами «Не забудь вернуть» и благоговейным трепетом комендант вручил мне «Герой» – изящную, хотя и весьма потрепанную, судя по краске, винтовку. В ходе изучения выяснилось, что это чудо обладает неплохим стабилизатором стрельбы, магазином на три патрона и очень быстро перезаряжается. Стоит отдать должное разработчикам. Впрочем, опробовать оружие толком так и не дали: получив согласие от высшего командования, «баба с яйцами» приказала отправляться на посадочную площадку, где нас уже ждал шаттл.

***
Нас выкинули в нескольких милях от лагеря, в полуразрушенном пригороде – тут и там виднелись почерневшие фундаменты домов, руины и покореженный металл машин. Некоторые постройки были совсем целые, правда, покинутые обитателями, но вполне пригодные для временного убежища. Вот только заниматься поиском уцелевших здесь – не наша прерогатива.

Разведчиков учат убивать чисто, стрелять так, чтобы мозги не разлетались в разные стороны – для облегчения этой задачи в саларианских академиях в обязательном порядке проходят анатомию представителей всевозможных разумных и не очень рас. Не каждому из них достаточно одной пули в голову, но урон – всегда максимальный. С хасками этот фокус не проходит, будто бы черепная коробка у них мягче, чем у людей.

Мейлан действовал на автомате, вскидывая винтовку к плечу. Плавное нажатие на спусковой крючок. Глухой звук вылетающего из ствола заряда. Густая красная жижа пополам с сизыми мозгами, брызгающая атакованному человеку на лицевой щиток шлема. Тело упало на землю, но продолжало дёргаться в судорогах.

Саларианец не спешил опускать оружие, держа незнакомца на прицеле. Остальные разведчики оставались неподвижны, ожидая приказов своего командира.

А незнакомец явно оказался в дурацком положении. Без возможности что-то сказать, без возможности видеть и оценивать обстановку. Какое-то время человек не шевелился.

Наконец Зоэ начала медленно подниматься. На всякий случай медленно - чтобы резкими движениями не спровоцировать на новые выстрелы, например, по её симпатичной чёрной броне.

Хотя ей и невыносимо хотелось убежать и спрятаться за чем-нибудь.
Поднявшая обе руки с зажатой в одной из них "Яростью" адептка вслепую развернулась в сторону отряда, от которого до этого укрывалась.

"Ох, смешно будет, если это всё-таки налётчики, и от уродца меня спас кто-то другой".

Приготовившаяся получить столь же меткий выстрел по щитам, как и тот, что минутой ранее снёс голову хаску, Зоэ смирно стояла, лишь позволив себе так же медленно наклонить свободную от оружия руку к шлему и провести по нему защитной перчаткой, кое-как стерев налипшую дрянь.

Увидев сквозь разводы на щитке саларианца, нацелившего на неё снайперку, итальянка не удержалась и фыркнула, хотя уж её-то положение никак к этому не располагало.

– Конвой милых инопланетных школьников? – выдала она, по-прежнему не опуская рук. Хотя, конечно, отсутствующая связь, равно как и герметичный шлем не могли донести её слова до отряда.

– Человек, – констатировал Мейлан, обращаясь к своим компаньонам. – По виду – не одурманен.

«До тщательной проверки следует держаться с осторожностью», – добавил разведчик уже про себя, опуская винтовку. Остальные тут же последовали его примеру.

– Да нет, ты что, я кроган. Сейчас четыре яичка продемонстрирую, – снова сказала адептка сама себе, опуская руки и убирая ПП.

На самом деле, появление этой женщины – а это, несомненно, была человеческая женщина, судя по обрисовывающей грудь броне – поставило саларианца в тупик, ведь Мейлан совершенно не представлял себе, что следует делать в подобной ситуации.

– Ваше имя и звание? – наконец крикнул он, возвращая винтовку за плечо.

"Да ты, должно быть, шутишь". Зоэ по инерции хлопнула левой рукой по гладкой поверхности шлема в районе лба и вздохнула, покачав головой. Наверное, даже в броне этот жест был весьма характерным. Для людей.

Женщина ткнула пальцами себе в голову, указывая на шлем. Затем положила обе ладони на то место, где должен располагаться рот. И, наконец, сложила руки перед собой в косом кресте.

"Нихера я не могу тебе ответить, короче".

В несколько длинных шагов Мейлан преодолел разделяющее их расстояние, потянулся к шлему, небрежным движением смахивая остатки хаска с защитного непрозрачного стекла. Задумался на мгновение.

Чтобы выявить проблему, пришлось несколько раз провести над головой женщины инструметроном. Вспыхнувший голографический экран показал доступные частоты.

– Настраиваю связь, – пробормотал саларианец, торопливо нажимая загорающиеся клавиши, а потом легко коснулся брони незнакомки у самого герметизирующего шва. – Всё, можно говорить.

Лёгкость, с которой её спаситель совершил техническую отладку связи, вызвала у женщины вперемешку с восхищением укол зависти.

– А ты молодец, бойскаут, – даже несколько искажённый динамиком молодой голос не скрывал звучавшего во фразе задора. Она по ставшей первой натурой привычке, приобретённой ещё в интернате, храбрилась и хорохорилась, когда дело было совсем плохо. – ВКС Альянса, младший сержант Моретти, адепт. Член штурмового подразделения, отправленного к лагерю Жнецов. Послана принявшим командование на разведку... с целью поиска пути отступления.

Произнося последнюю фразу, Зоэ недовольно наморщила нос: признание провала операции для гордячки давалось с трудом. Особенно перед этим умельцем-саларианцем.

– От отряда осталось четверо. Трое сдерживают натиск противника в четверти мили отсюда. Мы не рассчитывали, что там их так много. Целое Жнеческое диско. Где-то летает недоубиённый сборщик. А вы кто, бравый спасательный отряд, или так, фауну изучаете? Можно Зоэ, да, – адептка протянула закованную в броню ладонь для рукопожатия. – Спасибозаспасениеотхаска.

Ощущение пяти пальцев вместо трёх было довольно странным, но Мейлан уверенно потряс руку женщины.
– Старший лейтенант Мейлан Эмрис, разведка, – представился саларианец. – Мы прибыли по приказу майора Кейры Блэк, чтобы собрать информацию о лагере Жнецов. Не думал, что здесь могут быть выжившие.

– Как видишь, парень, мы есть, – пожала плечами его собеседница, оглядываясь по сторонам в поисках возможных врагов: стоять на открытом месте было безрассудно. – У вас имеется связь с командованием? В ваши полномочия входит оказание поддержки штурмовому подразделению? А, что там: всё равно у нас с вами одно задание, старший лейтенант Эмрис.

Безрассудство, глупость, страх? Я не знаю, что двигало этой женщиной в тот момент, когда она рванулась внутрь здания. Мне удалось схватить её за выступ на броне и дернуть в сторону за мгновение до того, как вслед за двумя разрезавшими темноту синими лучами полетел залп опустошителя. Второй. Третий. Передышка.

Четверо разведчиков успели укрыться за стеной, последний с неестественно вывернутыми конечностями изломанной куклой в сине-стальной броне лежал в углу замусоренного помещения. Я не рыпался спасать его, наощупь одной рукой пытаясь отыскать под спиной винтовку, потому что вторая – с омни-инструментом – была придавлена телом Моретти. Панацелин есть у всех в отряде, у меня – лишь несколько секунд между залпами.

Жнецам всё равно – они не считают погибших и раненых. Им не страшно – для них нет смерти. Они не ведают жалости и сострадания. Их больше. И я не могу ничего сделать, кроме как отстреливать этих тварей, пока не появятся новые.

Новые залпы пришлись прямиком в стену над нашими головами, и мне показалось, что я слышал вскрик одного из своих разведчиков. Огонь от ракеты опалил лицо и поджарил броню, а перед глазами разорвались тысячи ярких рыжих искорок: кинетические щиты от этого не спасают. Второй. Третий. Глухой выстрел снайперской винтовки.

Я услышал, как цокают по асфальту ноги опустошителя: изменённая рахни развернулась в сторону и, кажется, обратила внимание на кого-то другого.

– Давай же…  – почти прорычал я, выдергивая руку из-под адептки и откатываясь в сторону.

Я приподнял голову над подоконником. Один из колышущихся розоватых мешков на брюхе опустошителя лопнул, брызгая в стороны зеленой жижей, вслед за которой на землю вывалилось не меньше дюжины роевиков. Чуть дальше мелькнул серебристый силуэт, сделал кувырок через голову и спрятался за искореженной машиной.

Рахни, похоже, была озадачена. Лучи пушек метались из стороны в сторону. Я вернулся на место рядом с Зоэ, активируя инструметрон, проверяя заряд щита - его осталось совсем чуть-чуть.

– Моретти, – торопливо прошептал я, прижимаясь спиной к нашему укрытию, – на счёт три бей самым сильным, что у тебя есть.

Я выждал, пока ослепительно синяя волна биотики прокатится до стоящего напротив здания, сминая спину опустошителя и выползших наружу роевиков, высунулся из укрытия и, пристроив винтовку на подоконнике, дважды выстрелил. Но, увы, чтобы окончательно сдохнуть, рахни не хватило двух пуль, и мне пришлось менять термоклипс.

После трёх всаженных в мягкую тушу зарядов, тело опустошителя с чавкающим звуком рухнуло, разбрызгивая в стороны ядовитую жижу, а зеленая слизь растекалась под трупом этой твари дымящейся лужицей. Я с облегчением сполз вниз по стене и уселся прямо на кучу мусора, стекла и бетонной крошки. Нас застали врасплох. Мы потеряли одного бойца. Такого не должно повториться. Не под моим началом.

– Лейтенант! Картен жив. Без сознания. Сломаны рука, ключица, голень. Сражаться не сможет. Участвовать в операции – тоже. Вколол панацелин. Чем скорее доставим его назад – тем лучше.

Наш полевой врач Фаллер уже успел обследовать боевого товарища. Остальные сидели рядом и по необходимости оказывали посильную помощь.

У нас слаженный отряд. Кроме разведывательной, каждый выполняет свою особую функцию. Я специалист по оружию, инженер, командир. Фаллер – медик и меткий стрелок. Вышедший из строя Картен отвечал за еду и обеспечение связи со штабом. Маллик, отвлекший на себя опустошителя, – взломщик от бога, и с некоторых пор считается наиболее компетентным специалистом по Жнецам из всех нас. Остальные двое – братья Ланрин и Роу  –  мастера-на-все-руки, умелые разведчики. Бесперебойный механизм. Несколько месяцев плечом к плечу. И… такое. Наверное, тяжесть этих мыслей в тот момент во всей красе отразилась на моём лице.

Молча я поднялся и подошел к своим ребятам, по привычке закидывая на плечо винтовку. Мешок с провизией, который товарищи уже успели снять с Картена, валялся рядом, несколько герметично запакованных в пластик пайков высыпались на пол. Я поднял одну из коробок и вернулся к Моретти. Почему-то смутившись, сунул женщине в руки.

– Держи. У вас тут, кажется, было плохо с едой. Если эта не подойдёт, можем поискать в соседних домах.

– Ещё час назад я была так голодна, что могла бы съесть целого саларианца, – раздался её голос. – Хотя... нет. Вы, ребята, слишком костлявые. Без обид. В любом случае, от вида дохлого опустошителя мои кишки скрутились в узел, и я рискну блевануть прямо внутрь шлема. Но спасибо, парень... эм, Мей... Лейтенант.

– Всё шутишь… – протянул я в ответ, хотя, чего греха таить, слова Зоэ заставили меня, пусть и криво, но улыбнуться. – В общем, я хотел предложить тебе отправиться назад в штаб с нашим раненым. Ты великолепно справляешься. Но, готов поспорить, ужасно устала. Без обид.

Запланированный привал вышел недолгим: мы стащили тела погибших боевых товарищей Зоэ в дальний угол нашего убежища, прикрыли их немного обгоревшей пыльной шторой – всё же лучше, чем ничего – и занялись разработкой разведывательной операции.

Маллик развернул на своём омни-инструменте голографическую карту местности – две мили в каждую сторону от нашего местоположения. Путь к лагерю Жнецов лежал через руины – почти весь пригород был разрушен атаками вражеских кораблей с воздуха, а после – через пустырь, по всей видимости, предназначавшийся для будущей стройки.

Я подумал, что неплохо было бы позвать Моретти – без сомнения, адептка захочет послушать. А она словно сквозь землю провалилась, когда каждый занялся своим делом. Заснула, наверное. Я поискал её взглядом: Зоэ действительно прикорнула в тёмном уголке под окном.

– М? Как успехи? Мы выдвигаемся? – по так и не снявшей шлем женщине не было понятно, дремала она или нет, но голос отдавал сонной хрипотцой. На самом деле я даже не успел до неё дотронуться и отстранился, когда она заговорила.

– Нет. Просто я подумал, что тебе будет интересно послушать план наших действий.

– Молодец. Будет, – адептка оттолкнулась рукой от запыленного пола и поднялась на ноги.

***

– Недобитый сборщик и неизвестное число других типов Жнецов, – перечислял Маллик, когда мы подошли к ребятам. – Предположительно необращенные одурманенные люди, возможно наличие «непереработанных».

– Нам нужно восстановить связь, – оборвал разведчика я.

– Во всём виноват сборщик, – пожал плечами сержант. – Убьём его – всё будет, главное, до вышки добраться, – Маллик пальцем провёл вдоль дороги на карте и ткнул в точку рядом с одной из хозяйственных построек.

– Тогда понадобится ракетная установка. Моретти, умеешь обращаться с «Коброй»? – я повернулся к Зоэ.

Признаться, с арсеналом Альянса я был знаком постольку-поскольку: торговать оружием с другими расами человечеству просто бессмысленно – технически саларианское или турианское оружие в разы превосходит образцы разработки компаний людей, и поэтому используется гораздо чаще. А «Кобру» я вообще увидел в первый раз.

– Умею, – женщина кивнула. – А можно вопрос? Мы выбежим на сборщика с красными флагами всем скопом, чтобы он не дай боже не пропустил нашу маленькую компанию? Или мы будем вежливыми и незаметными? Или кто-то будет отвлекать?

Я не понял: она издевается или серьёзно? Похоже, моё недоумение проявилось на лице во всей красе:
– Прости… что? Заряда для тактической маскировки хватит на пятнадцать-двадцать минут. За такое время мы успеем добраться незамеченными, если ты об этом.

– Восхитительно, – энтузиазма, впрочем, в голосе Моретти не было вовсе. – Значит, если что, залпы опустошителей полетят в того, кто её лишён. И налётчиков. И хаски. Как хорошо, что я люблю хасков. Нет, правда, М... лейтенант: отряд замаскированных разведчиков и адепт?

– Если ты не будешь бросаться вперед, как оголтелая, мы не подпустим к тебе Жнецов даже на выстрел. А так… Я предлагал тебе уходить. Ещё есть время передумать.

– Похоже, передумать хочу не я. Нет, спасибо. Я вам доверяю.

После передачи координат командованию наш маленький отряд двинулся дальше. На этот раз уже открыто, без тактической маскировки – все берегли батареи для основной операции.

По мере приближения к жнеческому лагерю количество укрытий, за которыми можно было спрятаться группе из пяти существ, катастрофически уменьшалось, поэтому нам пришлось разделиться: я взял под опеку Моретти и одного из братьев (второго мы оставили в зоне высадки шаттла с раненым), а Маллика отправил с медиком Фаллером.

Огромную огороженную кривыми металлическими конструкциями территорию мы успели рассмотреть ещё с вышки: острыми наконечниками щетинились расставленные по периметру «драконьи зубы», на большей части которых болтались полуизменённые человеческие тела, между ними бродили налётчики, проверяя «готовность» хасков, остальные же: каннибалы,  твари и несколько опустошителей – неподвижно стояли, словно ожидая приказов от своих хозяев. Клеть с пленниками находилась на небольшом холме, подобраться к которому можно было, только миновав всю жнеческую компанию. Хватило бы у кого-нибудь из нас мастерства для этого? Не думаю. Чего уж говорить о спасении людей…

Неловкое адресованное адептке «мне жаль» так и норовило сорваться с языка, когда мы, прижавшись спинами к скрытому высокой травой большому камню в нескольких сотнях футов от покореженной «стены», рассматривали карту местности на моём инструметроне.

Информации для завершения нашей миссии пока недоставало: из-за жнеческих глушителей сигнала мы не могли достоверно оценить размеры лагеря, предполагаемое количество врагов и примерное число схваченных ими людей. Нам предстояло подобраться на опасное расстояние, такое, при котором риск обнаружения был просто огромен.

– В этот раз тебе придётся остаться здесь, – обратился я к адептке, отключив омни-тул. – Мы просканируем лагерь и вернёмся. Нам понадобится не более двадцати минут. Не успеем – двигайся обратно к городской черте. Если вдруг появится сборщик – стреляй из ракетницы. И… будь осторожна. – Теперь, когда я чувствовал за Моретти ответственность, когда она фактически стала частью моего отряда, я просто не мог этого не сказать.

Поправив настройки визора и активировав режим прицеливания, я хлопнул адептку по плечу со словами "Удачи, сержант" и скрылся под тактической маскировкой.

Снижавшуюся крылатую тень сборщика я заметил, когда до конца полной загрузки данных с последнего прикреплённого на стену датчика осталось не более семидесяти процентов. По примерным оценкам ― чуть меньше минуты.

До нас саларианцам ещё ни разу не удавалось подобраться к жнецам настолько близко, и собранная информация может спасти не одну колонию Союза. Мы обязаны успеть.

Сорок секунд.

Я посмотрел туда, где оставил Моретти, но её не было видно. Я надеялся, что у неё хватит ума не высовываться и оставаться в укрытии, пока всё не закончится.

Тридцать секунд.

Сборщик пролетел прямиком над моей головой и завис в воздухе по ту сторону.

Двадцать секунд.

Жнецы за стеной пришли в движение: послышалось утробное рычание тварей и скрипучие механические голоса переговаривавшихся налётчиков.

Десять секунд.

На голографическом экране омни-инструмента зажглись индикаторы загрузки с датчиков, установленных на других стенах лагеря.

Ноль.

Я вытащил из поясной сумки заряд и установил его на металлической поверхности; то же самое должны были сделать остальные члены моего отряда. Теперь дело за малым: убраться отсюда поскорее и активировать бомбы, необходимые, чтобы уничтожить сам лагерь и жнецов внутри.

Прости, Моретти, приказ есть приказ.

Я в последний раз проверил настройки, развернулся и побежал, надеясь прибыть к месту встречи до того, как кончится действие маскировки. А потом я увидел, как вдалеке из-за укрытия появилась Зоэ. Она встала, широко расставив ноги, вскинула ракетницу к плечу и почти сразу, нелепо всплеснув руками, кубарем скатилась по склону.

Моретти исчезла из поля зрения за травой и камнями, и я, не сбавляя скорости, попытался связаться с ней по комм-линку. Но ответом были лишь помехи, создаваемые глушилками Жнецов.

Неожиданно сквозь статику пробился искажённый голос Маллика:

― Командир, нам нужно взрывать бомбы, пока твари не повалили наружу!

Он сказал что-то ещё, но слова потонули в шипении.

― Нельзя, мы слишком близко к зоне поражения.

Я оглянулся: ребята бежали в пятидесяти футах позади ― уже без маскировки. Маллик приложил ладонь ребром ко лбу, а затем указал вперёд  ― туда, где скрылась Моретти.

Я ничего не успел толком понять.

Выпущенная из «Кобры» ракета со свистом рассекла воздух и ударила в правое крыло сборщика. Выведенный из равновесия, он завалился на бок, истошно завизжал и выпустил залп, вспахавший землю позади ребят, а потом с воем рванулся за ними, но в какой-то момент повреждённая выстрелом Зоэ часть крыла попросту оторвалась, и сборщик полетел вниз. С оглушительным грохотом он рухнул прямо на ребят ― из-под металлического брюха брызнула зелёная кровь.

Секунду спустя сборщик взорвался.

Ударной волной меня отбросило в сторону, а шрапнель почти полностью уничтожила кинетический щит: я приложился затылком о землю и на время полностью оглох. С трудом я перевернулся со спины на живот и попробовал подняться: пошатываясь, со второго раза всё же встал на ноги и без особой надежды попытался связаться хоть с кем-нибудь из отряда.

Позади меня раздался дикий рёв покалеченной взрывом сборщика твари. Когда он стих, я услышал похожие на скрежет команды налётчиков ― и крики. Человеческие.

Тех, кто был внутри.

Из лагеря выбирались хаски. Толкаясь вздувшимися боками, шли каннибалы, огибая остатки огромной туши. Над моей головой скользнул знакомый синий луч прицела. Мои разведчики по-прежнему молчали ― и мне было необходимо выбираться.

Склон ― вот он, совсем рядом, всего в полусотне шагов. Там я смогу хоть чуть-чуть отдышаться.

Я взлетел на него с разбегу и уцепился за торчащие корни.

Первые выстрелы выбили из откоса комья земли, но я продолжил карабкаться, стараясь не обращать внимания на пули. Причина на то была: налётчики подошли ещё недостаточно близко, чтобы стрелять точнее, а щиты должны выдержать ещё несколько случайных попаданий.

Наконец добравшись до верха, я перевалился через край и несколько секунд пролежал на спине, жадно втягивая в себя воздух. Подняться после этой передышки оказалось чудовищно сложно. По привычке я начал проверять оружие и понял, что снайперская винтовка осталась там, внизу. Наверное, слетела с креплений на броне, когда меня приложило о землю. Жаль.

Омни-инструмент мигнул и вывел на экран таймер обратного отсчёта. Самое время. Надеюсь, Моретти уже добралась до вышки.

Я в последний раз взглянул на лагерь, на воронку перед ним, оставшуюся после взрыва сборщика, и активировал детонацию зарядов.

Путь к месту встречи занял куда больше времени, чем я рассчитывал. Я шёл медленно, потому что движение отзывалось во всём теле сильной болью, но я не мог просто сесть и ждать, когда меня начнут искать, хотя прилив адреналина постепенно сходил на нет и идти становилось сложнее с каждой минутой.

Вместе с усталостью пришло осознание, что мои разведчики мертвы. До этого момента ему просто не было места в моих мыслях. Меня затрясло.

Я остановился и вновь попробовал связаться с Моретти.

― Сержант Моретти, говорит лейтенант Эмрис.

Смешивавшийся с помехами голос пробился не сразу:

― Мейлан! ― интонацию было разобрать сложно, но Зоэ говорила очень настойчиво. ― Мейлан, где вы?

― Иду. Вижу вышку. Я один. Остальные ― погибли.

Она замолчала. Слышно было только потрескивание ― мне даже показалось, что связь снова сорвалась.

― Дав...скорее, ― наконец сказала она сквозь помехи.

Я увидел её спустя каких-то минут десять, когда уже был почти у цели, но, видимо, Моретти заметила меня ещё раньше: её нелепые размахивания руками сопровождались оглушающим треском на линии ― она что-то кричала, а потом внезапно сорвалась с места.

Зоэ подбегала ближе, постепенно загораясь биотическим сиянием ― светились не только её руки, а она вся. Остановившись, Моретти отвела зажатые в кулаки ладони назад и резко выбросила их вперёд, в мою сторону, вместе с мощной волной тёмной энергии.

Я подумал тогда, что она всё поняла: и про лагерь, и про бомбу, и про то, что мы не собирались никого спасать. И ― по собственной инициативе или по приказу вышестоящих офицеров ― решила расправиться с виновниками. А точнее ― с единственным оставшимся в живых виновником.

Сил стрелять ― да даже просто снять пистолет с крепления на поясе ― не осталось совсем, и я просто шлёпнулся на живот, закрывая руками голову.

Биотическая волна прошла в каком-то футе сбоку, но я не спешил подниматься, ожидая следующего ― и на этот раз последнего ― удара. Он не замедлил последовать, но вместо характерного напряжённого гудения воздуха от использования биотики раздался только скрежет, ― а потом оглушающий, яростный рёв.

Глухой топот подбежавшей Моретти совсем в нём потонул. Она дёрнула меня на себя, вынуждая подняться, и потащила за руку в направлении вышки.

Я оглянулся ― в который раз за этот бесконечный день ― и увидел тварь, берущую разгон для атаки. Запнувшись, я чуть не влетел лицом в землю, но Зоэ спасла меня от падения, вовремя подставив плечо.

У лестницы, ведущей наверх, я пропустил Моретти вперёд и, дождавшись, пока она заберётся на высоту своего роста, полез тоже. Мы выбрались на небольшую площадку с перилами по периметру, где можно было немного передохнуть.

Вышка содрогнулась от мощного удара. Тварь врезалась в неё с разбегу всей тушей, вмялась в неё огромным телом, и металлическая конструкция застонала.

― Он один? ― высовываясь и заглядывая вниз, спросила Моретти. Тварь ходила вокруг, тяжело опираясь на передние конечности; она подняла голову, и красные глазки уставились прямо на Зоэ.

Моретти свесила руку, зачем-то сжав в кулак пальцы ― оттопырила средний и продемонстрировала непонятный мне жест оставшейся внизу твари. Та заревела, размахнулась лапищей и обрушила на вышку ещё два удара ― лестница затряслась, осыпаясь ржавчиной; раздался отвратительный скрежет металла о металл. Чтобы не потерять равновесие, мы оба попытались найти себе опору: я ухватился за перекладину, а Зоэ ― за меня.

И тут последовал ответ на её вопрос. К основанию резво подбегали несколько хасков. Быстро огибая вышку, приближались ещё враги ― и, в отличие от громоздкой твари, вполне способные карабкаться ― и стрелять.

― Лезь, Мейлан, ― рявкнула Зоэ. С помощью биотики она подняла в воздух одного из хасков, расплющивая его о стену вышки. ― Попробуй ещё раз связаться с пилотом.

И я полез.

Несмотря на то, что мы починили вышку, подключиться к каналу и установить связь удалось далеко не сразу, и когда пилот наконец ответил, я был готов плясать от счастья. Закончив разговор, я крикнул Моретти, чтобы она тоже поднималась. Теперь оставалось только ждать.

И я очень надеялся, что конструкция выдержит.

Зоэ не сразу присоединилась ко мне: она уничтожала врагов ― кажется, налётчиков, которые пытались вскарабкаться по лестнице вслед за нами, ― пока у неё не иссякли силы. И даже после этого на остатках привитой Альянсовской подготовкой способности концентрироваться она подтолкнула парочку хасков под по-прежнему топтавшуюся у вышки тварь.

В небе к северу уже показался быстро приближавшийся шаттл, когда Моретти наконец поднялась. Она ползла вверх стремительно, видимо, опасаясь выстрелов снайперов ― почти взлетела, содрогаясь во время участившихся ударов вместе с дребезжавшей лестницей. Преодолев последнюю перекладину, она пошатнулась, едва удерживаясь от падения, и что-то неразборчиво пробормотала ― наверное, выругалась.

Синий «Кадьяк» облетел кругом и завис над вышкой. Дверь отъехала ― Ланрин уже тянул ко мне руку. Подпрыгнув, я ухватился за его предплечье, и он тут же втянул меня внутрь, а после помог Моретти. Обессиленные, мы повалились на пол.

Шаттл стремительно уносил нас прочь от остатков жнеческого лагеря.

Всё осталось позади.

Пока Ланрин сообщал мне о состоянии Картена, Зоэ связалась с пилотом ― убедиться, что о возвращении двух подразделений ― вернее, того, что от них осталось ― уже доложено, ― и только после этого мы уселись на свободные места.

― Мейлан, ― Зоэ заскребла пальцами по горлу, нащупывая крепления шлема. Когда ей это удалось, она стащила его с головы, встряхивая влажными от пота короткими волосами. ― Что… что там произошло?

Мы с Ланрином переглянулись.

― Лагерь взлетел на воздух, ― ответил я, внимательно посмотрев на Моретти. ― Из-за утечки газа или топлива. Не могу сказать.

И ведь действительно ― не мог.

Зоэ уставилась на меня, словно была не в силах отвести взгляд. У неё даже рот приоткрылся ― кажется, она напряжённо о чём-то думала. И выглядела при этом… несчастной.

И в этот момент я заметил: на её лице не было никаких признаков индоктринации.

Наконец она глубоко вздохнула.

― Это из-за сбитого сборщика?

Я неопределённо помотал головой.

В этом всём была лишь моя вина и ничья больше.

― Я… сочувствую, Мей.

Отреагировать мне не дал оповестивший о скором прибытии на базу пилот.