Выдох за выдохом. Шумно, тяжело. Легкие, казалось, отказывались принимать воздух, с силой выталкивая его обратно в атмосферу. Тело желало покоя, в то время как разум приказывал ему бежать.

Последние часы Андерс провел в сознании, которое вернулось к мужчине уже под вечер. Открыв глаза, он обнаружил себя лежащим на чьем-то плаще в одном из закоулков Клоаки. Слабость рвалась стуком сердца из висков, где-то под ребрами саднила свежая открытая рана. Целитель расстегнул мантию, обнаружив наспех изготовленную неумелыми руками грязную повязку, сквозь которую обильно проступала кровь. Не потребовалось много времени, чтобы обнаружить еще несколько менее серьезных повреждений. Если бы не забота неизвестного доброжелателя, одной жертвой в разразившейся недавно войне стало бы больше. «Жив»,- заключило сознание, не вызвав ровным счетом никаких эмоций.
Некоторое время мужчина возился, закрывая раны, сращивая трещины в костях. Даже днем ранее это дело не стало бы проблемой, но сейчас целитель был слаб. Хотя, к чему эти отговорки про слабость? Он был подавлен. Магия – есть тонкая материя, зависящая непосредственно от душевного состояния носителя, именно поэтому сейчас простейшие  заклинания давались с таким трудом. «Останутся шрамы»,- вновь констатировал безрадостный факт внутренний голос, пока маг поднимался на ноги, судорожно цепляясь за скользкую стену, поросшую мхом.
Потом к нему пришли люди. Мужчина и женщина, чьего сына Андерс выходил несколькими днями ранее. Они говорили долго, перебивая друг друга, но было ясно одно – оставаться в Киркволле равносильно самоубийству. Не сказать, чтобы маг был этому удивлен.
Тома, тот самый тощий паренек с лихорадкой, вывел своего опального спасителя из города к воде, где была приготовлена старенькая лодка со скудными пожитками мага и небольшим запасом провизии. Транспорт не показался целителю надежным, но если уж случилось выжить в бойне при Киркволле, значит у Создателя еще есть планы относительно его дальнейшей судьбы...

Несколько раз в пути лодка останавливалась. Подолгу Андерс сидел и смотрел в темноту прямо перед собой, а затем брал глиняную плошку и вычерпывал воду со дна. В эти моменты в душе его царствовала тишина, это было время благодати. Не хотелось оборачиваться, и он не стал. Главное не задумываться о том, зачем сейчас он продолжает свой путь. От целителя требовалось лишь сосредоточиться, собрать последние силы и добраться до противоположного берега, где погоне будет сложнее до него добраться. Было ли это его собственным желанием, Андерс не знал. Просто так было нужно.

Вскоре весло задело дно. В темноте было не разобрать, куда именно причалила лодка, но мага это не волновало. Он выбрался за борт, удивившись, как ноги не свела судорога от внезапного холода, вытащил мешок с вещами, что был приготовлен теми, кто помог ему бежать, и благоразумно снятые сапоги. Не заботясь о сохранности имущества, Андерс бездумно швырнул вещи в направлении берега. Вместо всплеска послышался гулкий удар, цель была достигнута. Мужчина поднял посох на плечо, напоследок с силой хлопнув ладонью по борту лодки, отчего чего она легонько подалась назад. Вскоре течение унесет этот след побега виновника восстания в Киркволле очень далеко.
Судя по всему, на берегу был кто-то еще. Шум потревоженной воды явно не был вызван ударом хвоста рыбы или тяжестью упавшей ветки – рядом был человек. Маг рефлекторно напрягся, ощутив, как кольнула наспех закрытая рана, перетянутая более тугой повязкой. Это были не храмовники. Те уже показали бы себя, не особенно опасаясь потрепанного одинокого целителя. Прибрежные бродяги и головорезы, должно быть, уже тысячу раз успели убраться подальше от пылающего города.
- Кто здесь? – спросил Андерс, стараясь, чтобы голос звучал громче и увереннее, однако получившийся звук был сух и безжизнен, будто принадлежал усмиренному.
Маг сохранил темноту. Возможно, оставался шанс покинуть берег, не ввязываясь в очередную авантюру, а возможно он попросту не хотел никого сейчас видеть, будь то лицо потенциального убийцы или собственное отражение на зеркальной глади воды.

В ответ на его короткий вопрос неподалеку вновь послышался шум. Андерс же все еще стоял в воде, уже не обращая внимания на холод. Выйти на берег сейчас означало, как минимум, окончательно выдать собственное месторасположение. Тем временем случайный встречный показался из прибрежных кустов. Повернув голову на звук, целитель молча наблюдал за неуклюжими попытками неизвестной устоять на ногах. Это была именно женщина. Где-то в глубине души вновь зазвучал настойчивый внутренний голос. Он не одобрял то, что происходит, но Андерс остался к нему глух.
С первым же словом незнакомка идентифицировала свою личность. За проведенные годы маг невыносимо привык к этому голосу, но сейчас не знал, что и делать. Было не похоже, что Хоук шла за ним. Скорее всего, она была такой же беглянкой – желай бывшая компаньонка смерти отступнику, он не стоял бы сейчас перед ней. Не хватало в Защитнице прежней уверенности – движения, даже скрываемые ночной мглой, казались слишком резкими, будто давались с большим трудом. «Ранена», - пришел к безрадостному выводу целитель. Рука непроизвольно сжалась до боли в кулак, когда он по привычке воззвал к духам Тени, чтобы те послали раненной исцеление. «Что ты творишь, Андерс!? Давай, залатай раны бедняжки, чтобы получить заслуженный нож в глотку!» - мысли молниями проносились в голове. Он промедлил. Ничего не произошло, только неяркий голубоватый свет на мгновение вспыхнул у пальцев.
- Хоук. – Андерс произнес это имя медленно, едва ли не по буквам. В знак приветствия. С немой просьбой не подходить еще ближе.
«Радоваться или огорчаться? Хотел бы я знать…» - маг вздохнул и шумно сглотнул вязкую неприятную слюну. Затем мужчина вышел из воды, но не пошел дальше. Не знал он, было ли это вызвано страхом получить удар в спину или желанием выяснить все раз и навсегда… В любом случае, Андерс остался на месте.
- Да, я, кажется, и вправду жив, – целитель безразлично пожал плечами, – и это не моя заслуга.
Отступник хотел было добавить к последней фразе краткое «увы», но что-то остановило его. Вероятно, у Справедливости были свои планы относительно дальнейшей жизни мага. Андерса удивляло другое – практически весь вечер дух фактически не проявлял себя, но сейчас он будто пробудился от глубокого сна. Впору было вновь винить собственные противоречивые эмоции.
Хоук, кажется, стало хуже. По неосторожности она задела рану, которая, судя по движениям Защитницы, находилась в районе плеча, а затем скривилась и осела на песок. Слух Андерса уловил негромкий сдавленный стон, слетевший с ее губ. Стоило огромного усилия воли, чтобы не прибегнуть к исцелению, но маг вновь сдержался, проклиная обстоятельства. Видеть страдания человека, который столько времени был ему едва ли не лучшим другом, было невыносимо. «У тебя была возможность убить меня, Хоук. Теперь будет возможность пожалеть о том, что ты ей не воспользовалась…».
- Это такой вид самоистязания или Защитница пустилась в бега без единой аптечки? – закатив глаза протянул маг. Он не мог смотреть на агонию Хоук и выбрал единственный доступный выход – отвести взгляд. Не в сторону Киркволла.

Андерс все еще стоял на месте и смотрел куда-то в сторону скал. В тишине негромкие слова Защитницы слух улавливал до мельчайших интонаций. Слишком четко. Все-таки Андерс не сдержался, нарушив данную самому себе перед битвой при Киркволле клятву не задумываться о том, что случилось бы, не взлети на воздух треклятая церковь. Война началась бы в любом случае, годом раньше, годом позже. Храмовникам в любом случае пришлось бы уступить перед накопившейся в тысячах магов болью и жаждой свободы. Кровь пролилась бы в любом случае. Изменилось лишь одно. Вернулось одиночество.
Мир треснул задолго до рождения Андерса, но по его воле он разлетелся на множество осколков, кои едва ли получится когда-либо склеить воедино.

Ладонь стала липкой. Маг разжал кулак и поднес руку к глазам. Не требовалось особо приглядываться, чтобы заметить узкие саднящие ранки. Андерс едва слышно выругался, заживляя последствия неприятных мыслей, после чего вновь посмотрел на Хоук. В темноте очертания ее казались такими хрупкими, что мужчине на миг показалось, что налетевший внезапно порыв ветра переломает Защитнице кости. Давно Андерс не видел ее такой. С момента их встречи Каллиан стала несгибаемым железным стержнем, опорой семьи, надежной и уверенной леди Хоук, вернувшей все полагающиеся почести своей незаслуженно забытой в Киркволле фамилии. В минуты сомнений маг всегда мог положиться на ее решение, каким бы оно ни было. Казалось, от этой женщины он получал силы, чтобы удерживать в узде Месть. Но не теперь…

Андерса обрадовала весть о том, что Бетани Хоук осталась в живых в киркволльской бойне. Все-таки кровные узы и здравый смысл сыграли свою роль. Маловероятно, что все попутчики Защитницы оказались столь удачливы, но если им все-таки повезло – это хороший знак.

Смотреть в сторону припавшей к земле Хоук было просто невыносимо. «Ты хочешь, чтобы я что-то сказал… Правда хочешь?..» - отступник, хмурясь, улыбнулся сам себе, с силой отводя в сторону лежавший доселе на плече посох. В несколько широких шагов он преодолел разделявшее их расстояние и опустился на песок. Вернее сказать, рухнул на одно колено, поблагодарив разом всех духов, Создателя, Андрасте и прочих сочувствующих за то, что не услышал глухого щелчка выбитого сустава.
- Ох, я об этом пожалею… Я, дыхание Создателя, уже об этом жалею… - нет, слова эти, сказанные невнятным шепотом, – явно не то, чего ожидала от него Хоук, но теперь было поздно останавливаться. И опасно. Несколько минут промедления и сознание утвердится в мысли о том, что она – обычная пособница храмовников. И вот тогда действительно будет поздно о чем-либо сожалеть.
Андерс снова и снова повторял про себя монотонное требование спокойствия. Отпустив посох, маг первым делом нашел кисть руки раненной, что все еще сжимала рукоять кинжала, и попытался расцепить ее пальцы. Не удалось. Каллиан цеплялась за оружие, как за последнюю соломинку, что держит ее над пропастью.  Пришлось помянуть до пятого колена нескольких демонов Тени, прежде чем отступник сдался, опустив руку на колени Хоук. "Хорошо... Еще не сдаешься, да, Защитница?..".

- Сейчас. Стой… - Андерс поймал пациентку за предплечье, отрезая пути к отступлению. Та обязательно вывернулась бы, будь у нее поболее сил, но сейчас на стороне отступника было некоторое преимущество.  Маг знал, что причиняет Каллиан боль, но слишком опасался того, что может совершить с ней Месть. Целитель неуклюже дернул за рукав вниз ее рубаху, что была чуть влажной от крови. Послышался треск рвущейся ткани. – Запустила…-Под скудным светом небольшого огонька, пляшущего на кончиках пальцев, маг оглядел рану. Удар не был прицельным, скорее – отчаянным, но еще немного и отмирающие ткани станет невозможно заживить в походных условиях. Андерс негромко прошипел заклинание, останавливая свободную руку над кровоточащей раной. Из ладони полился ровный свет.
"Несколько долгих секунд и все будет кончено. Только бы успеть..."

- Ты не имеешь права оправдываться, Хоук, - целитель устремил невидящий взгляд в темноту, что открывалась сразу за плечом Защитницы. Ему все еще решительно не хотелось встречаться с ней взглядами. – Сейчас я тебя подлатаю. Чудес не жди, время упущено… Потом ты должна уйти. Быстро и далеко. – На последний словах маг сделал особенное ударение, потому что в голове леди Хоук порой возникали противоречивые желания засомневаться в последствиях, о которых ее предупреждают. – Забери с собой сестренку Бетани и уезжай на край мира. Подальше от всего этого безумия. Это… Это не я одержим Местью. Это он одержим мной. – Андерс усмехнулся, оглядывая затягивающиеся ткани на плече Каллиан. - Я должен... разобраться. И сейчас совсем не подходящее место и время для сведения старых счетов…

Когда контакт был разорван, Хоук, казалось, действительно решила позволить благоразумию взять над собой верх. Сложно описать словами, насколько Андерс был ей благодарен в тот момент. Подобрав посох, маг осторожно поднялся, проверяя, действительно ли все в порядке с коленом, а затем не удержался и посмотрел вслед удаляющейся Защитнице. Все прошло хорошо, рана уже не была опасна и, даже при нежелательном исходе, будет напоминать о себе во время плохой погоды или особо яростной битвы, но никак не грозить медленной гибелью от потери крови или занесенной с грязью заразы. Теперь походке ее медленно возвратится прежняя плавная уверенность. В конце концов, Каллиан не желала быть его врагом, и это было взаимно. Не разумно, но взаимно.
«Сейчас она уйдет. Нужно всего лишь позволить ей покинуть этот злосчастный берег. Это не сложно», - мерный монолог в голове походил на мантру: «Она все дальше, шаг за шагом. Вот там кусты помяты – это и есть обратный путь. Просто стой на месте, если нет сил уйти в противоположном направлении…».
Она остановилась. Она обернулась. Сердце Андерса ёкнуло.
«Неужели передумала?.. А ведь это более чем логично. Это правильно, ты, идиот. Тебе же хотелось, чтобы Хоук вернулась? Ну вот, получи исполнение желания в единственно-возможном виде! Как можно столько лет наступать на одни и те же грабли, оббив об них весь лоб?..» - бесновался внутренний голос. То ли почувствовав опасность для своей шкуры, то ли осознав нечто более скорое вероятное, целитель отступил назад. Небольшой шаг не глядя, лишь бы увеличить разделяющее две фигуры в темноте расстояние. И еще один.
А потом он остановился.

Слова, сорвавшиеся с губ Защитницы, отозвались эхом в голове отступника, будто звон разлетающихся осколков разбитого зеркала. Пальцы непроизвольно сжали древко посоха. Всякий нейтралитет тут же нарушался, стоило Андерсу услышать что-то о причине его состояния.
О несправедливости.
- Это был я, Хоук. Ты знаешь это. В этом теле нет «не меня». – Это прозвучало неестественно спокойно, учитывая весь подтекст, заключенный в словах, все те выстраданные решения, что сложились в цепь, прочно привязавшую Андерса к войне. – Говоришь мне не жалеть ни о чем… А с чего ты вообще взяла, что я жалею?
Маг смотрел на собеседницу, не отводя взгляда. Откуда-то изнутри взялась решимость, будто задремавшая несколько часов назад. Да, именно ее так не хватало все это время…
- Не тебе рассуждать об этой войне. Тебя не сажали под замок, у тебя не отнимали мечты и желания, тебе в голову не вбивали с пеленок, что ты, оказывается, вовсе и не живой человек, а лишь опасный инструмент в лапах демонов, полезное оружие и потенциальный малефикар! Да, конечно, не в храмовниках дело… Отчего же твое семейство прятало столько лет малютку Бетани от милостивых посланников Церкви из такой восхитительно-гостеприимной Башни Круга!?.. – с каждым словом голос мужчины становился громче, едва не переходя на крик. – Это вы запугали ее настолько, что она сама сдалась им! Едва ли не каждый человек в этом забытом Создателем мире жаждет, чтобы такие как я и она вообще исчезли с лица земли раз и навсегда. Из-за подобных глупцов дети с младенчества ненавидят себя и чувствуют ущербность из-за дарованного им дара! Долго ли твоя сестра смогла стерпеть жизнь в Круге?.. Много ли времени прошло, прежде чем она сбежала!?..
«А ты предала ее. Предала меня. Предала всех магов Тедаса».

Андерс обнаружил себя расхаживающим из стороны в сторону по широкой дуге, опираясь на посох. Он уже с трудом различал мысли и слова, сказанные вслух. Окружающий мир был будто подернут поволокой.
«Плохо»,- пронеслось в сознании, а следом: «Предатель!».
Тело обдало жаром, когда маг боковым зрением заметил, как тонкие сияющие ослепительным светом на фоне ночной мглы трещины прошили запястье.
«Не успела…» - горестно констатировал внутренний голос, пока маг наблюдал за собственными неконтролируемыми действиями. В его руках посох резко рассек воздух, засветившись опасным светом. По его воле из витиеватого навершения вырвался поток пламени, прорезав темноту.
- Вся эта война – по вине забывших о равенстве глупцов! – слова, что приходили в голову так часто, вырвались на свободу вместе с бессильной яростной злобой.
Где-то там впереди все еще была Каллиан Хоук. Очертания ее Андерс разглядел без особого труда. Сгусток огня ударил куда-то под ноги Защитнице, рассыпавшись сонмом искр.
«Не стой столбом! Уходи, уходи, пока еще можешь!» - хотел выкрикнуть целитель, но вместо этого:
- Пока не сгинет последний предатель, этому миру не будет покоя! – услышал он  собственный голос, когда его руки вновь направили удар в темноту…

Сон Фенриса был беспокойным. Ему все еще мерещились безумная Мередит с клинком и гул оживших статуй, сопровождающейся песней лириума, сводящей с ума и причиняющей боль от отклика марок на теле. Каждый раз это повторялось снова и снова – шепот храмовницы в ушах, яростные удары, обрушивающиеся на Хоук, от которых сердце стремилось разорвать грудную клетку и мерзкое чувство беспомощности, не дающее пошевелиться, только наблюдать – кошмар, поселившийся в Фенрисе с той памятной битвы.
Эльф проснулся с судорожным вздохом, усилием воли удерживая крик, готовый сорваться с губ. Невидящим взглядом он уставился в стену, играющую голубыми бликами от потревоженных эмоциями марок. Медленно, с замедляющимся ритмом сердца, магическое свечение погасло, вновь погружая пещеру в темноту. Эльф поднес тыльную сторону ладони ко лбу, утирая пот. Создатель, это всего лишь сон, дурной сон, каким бы реальным он не казался, дурная шутка сознания, играющая на его страхах. На его… единственном страхе.
Облизнув губы, эльф почувствовал солоноватый привкус крови, и немедленно потер след раскрывшейся на лице раны пальцами – не иначе последствия сильных переживаний. В темноте эльф попытался на ощупь найти сумку с бинтами и травами, стараясь не потревожить спящих друзей. Но стоило ему протянуть руку, как он заметил, что место, где должна была мирно спать Хоук, пустует. Фенрис сразу забыл о том, что собирался сделать, так и застыв, упершись руками в землю. Странно, что столь неглубокий, беспокойный сон не был прерван её уходом. Почему она не разбудила его? Хотела побыть одна?
Тогда, может, и не стоило делать того, что сделал в следующие минуты Фенрис. Эльф поднялся, надел доспехи и закрепил за спиной меч, всё это время убеждая себя, что нарушить уединение Хоук он идет лишь для того, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Ведь ей стоит сказать лишь одно слово, что бы он ушел.

Выбравшись из пещеры, Фенрис подошел к Варрику, сидящему на карауле. Тронув гнома за плечо, он услышал в ответ сонное ворчание, заключавшееся в вопросе, почему Хоук еще не спит, но, обнаружив перед собой эльфа с каменным лицом, Варрик понимающе кивнул. Он молча указал в сторону тропинки ведущей к воде и тихо посоветовал вернуть Каллиан побыстрее, в силу того, что мирно спать осталось недолго. Фенрис слабо улыбнулся, благодаря гнома и направился вниз по склону, туда, где виднелась мирная гладь воды.

Он услышал шум. Услышал голос, голос режущий слух, голос, на протяжении многих лет, колко и точно вызывавший в нем вспышки ярости и ненависти. Фенрис стиснул зубы, переходя на бег и оказываясь в поле зрения Хоук и Андерса в тот самый момент, как сгусток огня врезался в тело бывшей «защитницы Киркволла», откидывая её под ноги эльфу. Эльф видел лицо Андерса доли секунды в темноте ночи, пока еще горел огонь.
- Хоук, - Фенрис скользнул на колени, осторожно обхватывая обмякшее тело девушки, и дрожащими руками прижимая её к себе, - Хоук, не вздумай умереть, не здесь, не сейчас, не от рук предателя, ты… обещала… - горячо, отчаянно и быстро зашептал эльф, чувствуя, что не может удержать под контролем собственные силы, загораясь от ярости, ненависти, ужаса и настоящей паники, захватившей его с ног до головы. Он неловко касался её лица, губ, пробитой магией груди, не зная, что делать. Он видел рану и тлеющую одежду, понимая, что серьезней этой реальности для него сейчас ничего нет. Сердце колотилось в бешеном ритме, словно сходя с ума.
Взгляд, которым Фенрис одарил отступника, невозможно было описать. Именно с таким лицом люди делают непоправимые вещи, становятся одержимыми… и убивают.
- Ты… Мерзкая… Одержимая тварь, - Фенрис говорил с трудом, бережно опуская Хоук без сознания на песок и поднимаясь с колен. Тело эльфа потеряло всякие живые черты, марки сделали из него лириумный призрак, но даже ноющая агония не могла пересилить его ярость, - как такой жалкий маг посмел поднять руку на ту, что помогала ему многие годы, и простила даже предательство, отпустив живым. Как ты посмел, отродье Тени? – Фенрис больше не мешкал. Секунды, мгновения… Ему казалось, что он слишком медленно выхватывает оружие, и что земля уходит из под ног. Но это было стремительно. И неизвестно, мог ли Фенрис вообще промахнуться, целясь клинком Милосердия прямо в грудь магу-отступнику.

Милосердный Создатель, как же здесь темно! Никогда бы не подумала Хоук, что после смерти попадет в непроглядный мрак. Защитница аукнула в пустоту, не надеясь на ответ. А потом увидела две изумрудных звезды, склонившиеся над её усталым потемневшим лицом. Она, было, протянула руку, чтобы дотронуться и не оставаться одной в пугающей темноте, но свет померк, и на Каллиан ошеломляющим потоком пролилось синее лириумное сияние. Оно текло по жилам, возвращая жизнь, и когда в груди что-то вспыхнуло, а плечо, попавшее под удар Мередит, прошило тусклой магической молнией, Хоук широко распахнула глаза, устремив взор в небеса.

Защитница делает неуверенный вдох, за ним ещё один, но уже куда более смело. Кашляет, отхаркивая черную и густую кровь. Неверяще ощупывает грудь, находя лишь ошметки рубашки и волдыри вместо аккуратной выжженной дырки. На губах чувствуется соленый привкус. Хоук снова отплевывается, давится вязкой слюной и приподнимается на локте, чтобы увидеть поле боя, а на нём лириумного призрака эльфа и скорчившегося невдалеке целителя-отступника.

Каллиан с трудом перевернулась со спины на бок, а потом встала на четвереньки и, оттолкнувшись от земли, поднялась, пошатываясь от мгновенно навалившейся слабости, явив свой угрюмый лик мужчинам.

– Вы, – хрипло произнесла она, – два чудовищных идиота. Думаете, если я подохла, значит, можно поубивать друг друга? – и опять Хоук не смогла обойтись без такого привычного сарказма. Возвращение с того света, похоже, вернуло ей чувство юмора.

– Ты, – Защитница указала пальцем на Андерса, – убирайся с глаз моих! – она шагнула вперед, преграждая путь эльфу и одновременно кладя ладонь на его запястье, перемотанное красной тряпкой. Теперь не маг её отпускал, как было какие-то минуты назад, не он заставлял Каллиан уезжать на край света, а она гнала его прочь, подальше от себя и своих друзей, которых так хотела уберечь.

– А ты, – Хоук яростно сверкнула глазами, поворачиваясь к Фенрису, голос стал мягче, но не менее уверенным, - будешь ли чем-то лучше Мести, если прибьёшь его?

Опасная непродуманная уловка сработала. Андерс не знал, какие высшие силы стоит благодарить за это, каких богов поминать. Не знал он даже, стоит ли ему вообще радоваться перспективе дальнейшей жизни. Это было не желание, а необходимость существовать. В этот момент отступник как никогда позавидовал себе прежнему, не обремененному грузом обстоятельств, заботящемуся о своей личной свободе… только вот тот Андерс уже давно канул в лету, а нынешний уже ни при каких обстоятельствах не смог бы жить настолько одинокой жизнью.

Теплая и вязкая, из носа скользнула кровь, еще сильнее затрудняя дыхание. Поднять руку, чтобы стереть неуместные следы чрезмерной натуги рукавом мантии, мужчина не смог. Биение пульса отдавалось громом в ушах, с каждым скорым ударом Андерс вздрагивал всем телом. Происходящее граничило с безумием, хотя именно неуемное желание сохранить разум толкнуло его на этот отчаянный шаг. Маг был практически глух - слова доносились до него неясным гулом, но все еще мог видеть сквозь мутную дымку, как отступает Месть, закрывая сияющие трещины, заметая следы своих прегрешений. Так было всегда. Демон сбегал, таясь в давно сложившихся в безвыходный лабиринт закоулках сознания мага, а последствия его действий приходилось решать в одиночку. Но Месть не учел того факта, что сейчас Андерс был как никогда готов принять на себя ответственность за все.

Хоук поднялась на ноги. Не поворачивая головы, целитель следил боковым зрением за тем, как она делает первые шаги, немного неуверенно, но явно крепко. Диагноз оказался верен – рана не причинила Защитнице особого вреда, выбив воздух из легких да оставив несложный в лечении ожог. Куда хуже было то, что порвалось в ее душе после произошедшего этой ночью. Обратного пути не было. Маг не услышал приказа, но потому, как Каллиан направилась в сторону не двигающегося с места эльфа, он понял, что пришло время прощаться.
На этот раз уже определенно навсегда.

Нет, Андерс не ждал снисхождения или, упаси Создатель, сочувствия. Вот отвесь Защитница ему забористый смачный пинок под зад – маг был бы благодарен. Единственно-действенное наказание за пустую надежду и абсолютно логично свершившуюся после глупость. Единственно-действенное наказание, способное вправить на место его стремительно тонущий в бездне противоречий разум.
Но она прошла мимо.
Отступник опустил взгляд и едва заметно кивнул.

Не было больше нужды испытывать болью тело, маг усилием воли попытался утихомирить вошедшую в раж магию. Окажись под рукой склянка с лириумным зельем, вышло бы быстрее и качественнее, но подобная роскошь судьбой была не позволена. Пришлось довольствоваться малым, но уже и этого облегчения было достаточно. Стоило мышцам на мгновение расслабиться, отступник грузно осел на песок, не в силах более держаться, судорожно хватая ртом воздух. Он осуществил задуманное при первой возможности – стер тыльной стороной ладони с лица все еще не прекращающуюся кровь, обильно струящуюся из носа. На коже остался след из песка.
Дыхание восстановилось удивительно быстро. Андрес уверился в том, что сможет стоять, напрягая поочередно протестующие тупой ноющей болью мышцы. Он, скорее всего, еще некоторое время не сможет использовать магию, но к утру организм восстановится. А пока нужно просто уйти.
Найти место для отдыха.
Надеяться, что на пути не встретится отряд разбойников.
Не думать о том, что произошло.
Весь вопрос в том, собирались ли ему позволить уйти.

Хоук что-то говорила эльфу, лириумные метки которого все еще источали мертвый холодный свет. Фенрис стоял на достаточном отдалении от мага, чтобы существовала возможность получше рассмотреть в тот момент его лицо. По правде говоря, отступник не был до конца уверен в том, что хочет видеть. Он не маг определить, на что была похожа эта беседа. На суд над проигравшим, на небольшой полевой военный совет, на попытку остановить или на приказ уничтожить? Это станет ясно уже через несколько минут.

Андерс заставил себя встать. Пришлось, конечно, воспользоваться для этого посохом, но мужчина изо всех сил старался не дрогнуть и не рухнуть обратно на землю. Было несколько непривычно то, что тело безропотно отзывалось на все команды, пусть и не совсем безболезненно. Каким бы не был исход разговора Хоук и Фенриса, ему не хотелось смотреть на происходящее снизу вверх.
Он мог бы, наверное, просто сбежать. Бросить все как есть, наплевать на плещущиеся где-то на дне памяти нормы морали, перешагнуть через все те годы, что они провели с Защитницей вместе. Вот только не хотел. Сейчас Андерс был готов уйти, но не убежать. За все эти годы он нестерпимо устал бегать. От раболепия магов, от непреклонности храмовников, от Башни Круга и невозможной ее тесноты, от Духа Справедливости, от самого себя.
Маг выжидал, готовясь принять любой исход, но по тому, как эльф сжал рукоять меча, Андерс понял, чего тот хочет. Да и было это не удивительно, Фенрис с первого дня был привязан к Каллиан, она сыграла важную роль в обретении им свободы. Того, кто поднял руку на Защитницу, мечник был готов по меньшей мере убить. А еще он люто ненавидел магов.
Решение как всегда оставалось за Хоук. Тяжелая ноша, вечно разгребать царящие вокруг споры…
Андерс молчал, не опуская взгляда.

Фенрис замолчал, опуская голову и борясь с собой. Он уже потерпел поражение, потому что не мог ослушаться Хоук, хотя она не приказывала… просто просила. Власть слова сильна без всякой магии, если исходит от того, кто тебе дорог больше жизни.
Одержимому магу-отступнику еще раз сохранили жизнь. Ему придется жить с этой мыслью. Конечно, Фенрис не верил, что это закончится просто так, что Андерс уйдет, забыв о Хоук. Если не Андерс, то Месть точно не забудет. Остается только просить Создателя, что бы их встречи больше не случилось.
К Фенрису по капле возвращался самоконтроль, одна за одной, наконец, гасли марки. Эльф чувствовал себя уставшим, не способным больше спорить, протестовать и сопротивляться. Любые аргументы таяли под умоляющим взглядом Хоук.
«Не смотри на меня так. Хватит,» - эльф отвернулся, невольно устремляя глаза на мага и сдался. Он смотрел на Андерса, почти не похожего сейчас на живого человека, без ненависти, лишь с досадой. Обещания связывают руки крепче веревок.
- Хорошо, Хоук, - ответил Фенрис, ослабляя железную хватку, - пусть уходит.
Оставаться и смотреть на это эльф не собирался.
- Мы тоже уходим, - резко сказал он, подхватывая слабеющую защитницу.